Сегодня были её похороны.
-Ты могла бы стать для меня лучшей подругой.
Первой подошла попрощаться Эллисон Кэмерон. Она не сдерживала слёзы. Но в голосе, в жестах была какая-то фальшь. Она была единственная, кто понимал, что это неизбежно. Она не надеялась. И приняла это уже давно.
-Ты не верила, что там, за, есть что-то… Надеюсь, ты ошибалась.
-Реми… Я никогда не любил тебя.
Эрик Форман не чувствовал ничего. Прощание с ней было для него лишь формальностью. Он просто смотрел на неё. Не такую уж и красивую. Не сильно умную. Не очень хорошего врача. Вечно холодную. Просто очередную его пациентку. Но почему, пока она была жива, он никогда не называл её «очередной»? Даже не мог назвать! Даже подумать об этом не мог! Почему он пьянел от её красоты, почему готов был отдать свою жизнь ради неё?! И почему сейчас пытается отречься от чувств?! Не потому ли, что пытается отречься от потери?!
Форман рухнул на колени перед гробом Реми, стиснул зубы и сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. К нему подбежала Эллисон, хотела увести… Но Эрик уже пришёл в себя, встал, спокойно посмотрел на Реми, точнее на её хладное подобие, и сказал:
-Наверное, не любил.
-Тринадцать, доктор Хэдли… А, к чёрту! Реми.
Крис Тауб не умел лукавить. Нет, может, умел. Но не хотел. Не сейчас. Тринадцатая была его самым близким другом после смерти Катнера. Она была единственная, кто поддерживал его, не насмехался, не обвинял во всех неудачах. Он почему-то чувствовал сейчас, что виноват перед ней. Он явно недооценивал Реми…
-Я не думал, что ты так скоро уйдёшь… прости.
-Мы с вами были почти не знакомы…
А вот Роберт Чейз спокойно врал. Он хорошо знал Реми. Почему-то всегда именно к нему она приходила плакать. Всем она казалась невозмутимой, и только он видел её в слезах. Накануне она опять пришла к нему. Она стояла такая потерянная, зашуганная, одинокая… Просто сказала: «А я умру скоро». И заплакала. Так горько. И так по-детски. Тогда ему в голову пришло, насколько она похожа на Кэмерон, когда вот так стоит и плачет, и подойти боится. Он пытался её позвать.. Но получилось так неловко. Реми испугалась его чуть грубоватого жеста, его робкого «Реми… я…». Испугалась и прошептала, что, наверно, пойдёт. Наверно, ему тоже уже пора. Забормотала, что миссис Робинсон передавала, что у неё всё хорошо… Да, если он не помнит, эта та старушка, которую он оперировал в среду… Ах, помнит, тогда хорошо. Ну, в общем, ладно, ей пора… И улыбнулась так робко, сквозь слёзы. И быстро-быстро зацокала прочь по коридору. А он стоял и не знал, что можно сделать. Просто смотрел ей вслед . И чувствовал, что очень хочет есть.
-Но я всё равно сожалею.
-Доктор Хэдли. Как глупо.
Джеймс Уилсон и правда понимал, насколько глупа была сложившая ситуация. Когда ему сказали, что она умерла, он не мог вспомнить, кто это. Гоняясь за Эмбер, он не смотрел на остальных кандидатов в команду. Он знал, что кто-то пришёл, но понятия не имел кто. Он видел её впервые именно сейчас. И это правда было очень глупо.
-Я… я не знаю, что сказать.
-Боже, Господи!... Боже! Прости меня!
Лиза Кадди была в состояние полного, глубочайшего шока. Она чувствовала, что виновата в её смерти. И это был не просто красивый понт.
Два дня назад Реми Хадли пришла к ней. Совершенно живая. Пришла занести какие-то истории болезней. А она повела себя абсолютно непрофессионально и спросила, почему Реми хочет расстаться с Форманом. Тринадцатая села и начала своё стандартное нытьё. О том, что она, всё равно, умрёт лет через пять-семь, что не хочет портить жизнь Форману. И так далее. «Дура. Хорошо. Давай мыслить логически. Пять-семь? Смеёшься? Уже через год ты станешь слюнявым мешком. Тебя выбросят на помойку, а ты этого даже не заметишь! Так нельзя! Зачем ты отказалась от лечения?! Зачем хочешь отказаться от человека, который тебя любит?! За жизнь и счастье надо бороться!...» Но Реми уже поднялась со стула с каким-то остекленевшим взглядом. «Спасибо. Ах да – это вам». Предельно аккуратно положила на стол истории болезней. И вышла из кабинета. С неестественно прямой спиной.
А через три часа у неё якобы просто проявился один из первых симптомов Ханнтингтона – раскоординация движений – и она «чисто случайно» попала под машину.
-Я не думала, что так получится! Я не это имела в виду!... Извини.
Грегори Хаус был единственным, кто не подошёл попрощаться. Он сидел на скамейке. Мысли путались. Она была его подчинённой. Не пациенткой. Так почему он чувствует вину за то, что пропустил симптом? Хаус был уверен, что до таких очевидных симптомов ещё минимум полгода! Почему именно сейчас? Он не доглядел. И именно поэтому она умерла. Второй человек, который умер по его вине. Это уже слишком. Хотя разница и в двадцать лет, но… Такие ошибки нельзя забывать.
-Хаус, вы не виноваты. Подойдите к ней.
Чейз посмотрел на него совершенно пустым взглядом.
-Да. Грег, подойди попрощаться. Ты ни в чём не виноват.
Во взгляде Лизы была острая боль.
Хаус посмотрел на них, усмехнулся этой нелепой сцене, встал и подошёл к гробу.
-Пока.
И быстро вышел.
Лиза стояла и думала о том, какой же Хаус дурак. И о том, что Реми хотела сделать так, чтобы никто не чувствовал себя виноватым. А получилось ровно наоборот. А ещё о том, что все уже разошлись и ей, наверно, тоже пора домой. О Рейчел. И предстоявшем завтрашнем отборе новой кандидатки в команду Хауса.

Жду ваших комментариев)